И.Г.Чернышёв. 1790-е гг.
Худ. Генрих Фюгер

Григорий Иванович Чернышёв (30.01.1762 - 2.01.1831) в молодости принимал участие в походах Суворова и Потёмкина, участвовал в штурме Измаила, дослужился до чина генерал-инспектора, но военная карьера его мало привлекала, и вскоре он оставил службу. Являясь главой богатейшей аристократической фамилии, граф Г.И. Чернышёв был близок ко двору. Знаток французской литературы, остроумный весельчак, он развлекал дворянскую знать своими стихами и пьесами, написанными им для Гатчинского придворного театра; вместе с тем он состоял в тайной масонской организации[1], занимая в ней видное положение канцлера. (см. биография).

Елизавета Петровна Квашнина-Самарина 
1780-е гг.

Осенью 1796 года Г.И. Чернышёв женился на Елизавете Петровне Квашниной-Самариной (9.04.1773-28.02.1828), за год до этого пожалованной во фрейлины двора. Елизавета Петровна, очевидно, пользовалась расположением Павла I, поскольку получила от него в качестве приданого 12 тыс. рублей.

У Чернышёвых было семеро детей – сын Захар и шесть дочерей: Софья, Александра, Елизавета, Наталья, Вера и Надежда; ещё двое детей, Елена и Пётр, умерли во младенчестве.

• Захар Григорьевич Чернышёв (14.12.1796-11.05.1862), жена (с 1834) Екатерина Алексеевна Теплова (1814-22.11.1878)
• Софья Григорьевна Чернышёва-Кругликова (24.04.1799-24.07.1847), муж Иван Гаврилович Кругликов, с 1832 - граф Чернышёв-Кругликов (13.08.1787-30.10.1847)
• Александра Григорьевна Муравьёва (2.06.1800 — 22.11.1832), муж Никита Михайлович Муравьёв (9.09.1795-28.04.1843)
• Елена Григорьевна Чернышёва, род. 10.10.1801 в Петербурге, крещена 11 октября 1801 года в Церкви Вознесения, умерла во младенчестве
• Елизавета Григорьевна Черткова (1805—1858), муж Александр Дмитриевич Чертков (1789-1858)
• Наталья Григорьевна Муравьёва (1.09.1806-25.02.1884), муж Николай Николаевич Муравьёв-Карский (2.08.1794 — 18.10.1866)
• Вера Григорьевна Пален (1808 - 1880), муж Фёдор Петрович Пален (2.09.1780-8.01.1863),граф
• Надежда Григорьевна Долгорукова (1813-17.11.1853), муж Григорий Алексеевич Долгоруков (24.05.1811-13.03.1856), князь
• Пётр Григорьевич Чернышёв, род.12.02.1817, умер во младенчестве, в 6-месячном возрасте, похоронен 28.08.1817 в Новоспасском монастыре.

Запись в метрической книге Введенской церкви на Лубянке
за 12.02.1817 о рождении Петра Чернышёва

Детские и юношеские годы Захара и его сестёр большей частью прошли в орловском имении Тагино. Девочки получили обычное светское воспитание, основанное на изучении литературы, искусства и музыки. В доме содержался особый штат учителей; уроки музыки давал известный тогда Ф.Гардорф (впоследствии домашний учитель И.С.Тургенева); рисование преподавал молодой художник-портретист Александр Иванович Погонкин, выпускник Академии художеств 1811 года. Много лет учителем рисования в семье Чернышевых был итальянец Джованни Маньяни[2]; он находился в России с самого начала века. Разбитый параличом в ноги, Маньяни доживал свой век в доме Чернышёвых. Известны написанные им в 1816 г. портреты детей графа. (Рисунки хранятся в Государственном Эрмитаже, в коллекции "Русская альбомная графика".)

Александра Чернышёва	Наталья Чернышёва	Вера Чернышёва	Надежда Чернышёва

Александра Григорьевна была невысокого мнения о мастерстве Маньяни; позже, из Сибири, она писала свекрови, прося её заказать портрет дочери: "Не заказывайте, пожалуйста, Маньяни портрета Изики, у него, что бы он ни делал, получается карикатура. Я не хочу видеть её косой, криворотой. Ибо у него особый дар: он схватывает черты лица, набрасывает их на бумагу, а затем располагает наобум, как вздумается". Однако, судя по портрету самой Александрины, написанному, когда ей было 12 лет, она не совсем справедлива к своему учителю рисования.

Из воспоминаний графа Михаила Дмитриевича Бутурлина

Граф Михаил Дмитриевич Бутурлин (1807–1876) – историк и мемуарист, автор известных “Записок”, публиковавшихся в “Русском архиве” в 1897–1901 гг. А.С.Пушкин называл Бутурлина прообразом Евгения Онегина.

Получил блестящее домашнее образование (знал четыре языка, кроме родного). В юности путешествовал по Италии, где с 1817 г. почти безвыездно жила его семья. В 1824 г. вернулся в Россию и поступил в Одессе на службу под начальство своего родственника, графа М.С. Воронцова, но в 1825 г. снова уехал во Флоренцию. Во второй раз Бутурлин прибыл в Россию в 1827 г., в конце марта этого года вступил в военную службу юнкером Павлоградского гусарского полка, участвовал в двух военных кампаниях: Турецкой (1828-1829) и Польской (1831); за отличие в Кулевчинском сражении произведен в корнеты. В мае 1832 г. вышел в отставку с чином штаб-ротмистра. Из-за недостатка средств вынужден был поступить на гражданскую службу. С середины 1860-х гг. много занимался русской историей, был выбран действительным членом Императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете.

Был в родстве с семейством Чернышевых. Его мать Анна Артемьевна Бутурлина (урожд. Воронцова) приходилась двоюродной сестрой Елизавете Петровне Чернышёвой, жене графа Григория Ивановича Чернышёва. Бутурлин бывал частым гостем в их доме в Москве, а также в орловском имении Тагино. Оставил интересные воспоминания об этом семействе.

Граф Бутурлин
Михаил Дмитриевич 
1820-е гг.
 

В августе 1825 года, по дороге в Италию, М.Д. Бутурлин побывал в Тагине:

«Из Орла мы свернули с большой дороги, чтобы навестить графа Григория Ивановича и графиню Елизавету Петровну Чернышевых, проводивших лето в их имении с. Тагине, в Орловском же уезде. Семейство это, любимое и уважаемое в обеих столицах и в провинции, отживало тогда бессознательно последние свои мирные дни. Громовой удар 14 декабря того же года был за порогом и неожиданно поразил, четыре месяца после нашего отъезда из Тагина, трёх членов этого семейства. Всех молодых графинь было шесть; самой младшей, Надежде Григорьевне, было 12 лет.

Необыкновенно хороши собою были из них графини Елизавета и Вера Григорьевны, но всякая в своём роде. Не отстала от них позднее и Надежда Григорьевна; но тип её был чисто-цыганский при величавом росте.

Графиня Елизавета Григорьевна напоминала собою чисто восточный тип. У неё были большие кофейного цвета глаза, правильные и тонкие античные черты лица на матово-смугловатом фоне, тёмные волосы, роста среднего, но превосходно сложена, приёмы живые и отрывистые, но грациозна во всех движениях и даже в походке. С ранних лет она была неимоверно худа и осталась таковою до смерти. Эксцентрических выходок было у неё немало; никакой, впрочем, аффектации в них не было, и они очень потешали её друзей, и даже более и более привязывали их к этой оригинальной женщине. Натура была пылкая и любящая, горячий друг своим друзьям, стояла за них горою перед кем бы то ни было, и таковою осталась до конца. Не замолчит она никогда, если кто-нибудь в её присутствии из знакомых или незнакомых проронит какой-нибудь неодобрительный или иронический намёк на счёт кого-нибудь из её друзей. Чудное было создание, но многими непонятое!"

В Елизавету Чернышёву был влюблён декабрист Владимир Сергеевич Толстой. В том же 1825 году, незадолго до событий на Сенатской площади, он приезжал к Чернышёвым в Тагино, чтобы увидеться с Елизаветой; по-видимому, и она не была равнодушна к молодому прапорщику, иначе она не решилась бы выехать в Ярославль, чтобы попрощаться с ним, когда его, уже осужденного, везли в Сибирь. В 1828 году Елизавета Григорьевна вышла замуж за историка, археолога и нумизмата, основателя знаменитой библиотеки А.Д. Черткова. В их московском доме гостили Жуковский и Пушкин, читал свои произведения Гоголь, бывший в дружеских отношениях с хозяйкой дома.

Герцен, встретившийся с нею на похоронах В.Б. Пассека в 1842 г., записал в своём дневнике: «Черткова Елизавета Григорьевна (урожденная графиня Чернышева), сначала она поразила меня удивительно благородной и выразительной наружностью, в ней видна аристократическая кровь, это одна из героинь Вальтера Скотта, высокая, худая, не в первой молодости, грандиозная и возвышенная. Но потом она меня удивила образом участия: ни беспрерывных слез, ни банальных утешений, ни перешептыванья, ни жестов, ничего, — спокойное, глубокое участие, без слов, но ясно звучащее в этой группе, составленной из мертвеца и его приятелей, хлопочущих около него, и жены в отчаянии, и детей испуганных. Эта женщина была похожа на те явленные образа богородицы, которые виделись прежними святыми и которые сходили примирительной голубицей между богом и человеком». 

Елизавета Григорьевна
Чернышёва (Черткова)

Елизавета Григорьевна Черткова не менее поражала своим внешним видом. Будучи ещё молодой женщиной, она «почему-то начинала усваивать наклонности, привычки и отчасти туалеты почти что старушечьи», – досадовал Бутурлин. Она одевалась неизменно в какой-то чёрный гладкий балахон вроде рясы, носила на голове турецкую феску. Она курила трубку и хотя обладала чудным голосом и брала до замужества уроки пения у известных московских учителей, «не иначе певала как вполголоса даже при близких ей людях», что приводило Бутурлина в отчаяние. «Её комната была полна попугаями, которых она кормила орехами. Она была очень добрая женщина, но по-своему. Заботясь обо всех, она о своих детях совсем забывала».

Елизавета Григорьевна любила подолгу гостить у родных в Тагино и в Яропольце, оставляя детей на попечение супруга. Лишь в минуты острой необходимости Чертков взывал к Елизавете Григорьевне: «Мне завтра самому надобно ехать в город, а ты знаешь, что кому-нибудь из нас, т.е. отцу или матери, надобно оставаться с детьми и не препоручать их единственно наёмным глазам... И долг и обязанность матери никогда и ни в каком случае не могут быть заглушены приятными беседами и весёлостями... Решительно я тебя покорно прошу воротиться нынче же назад и не дозволяю ехать в деревню. Посылаю коляску и 4 лошади с кучером. Вторник. 7 часов утра» (декабрь 1840).

Из воспоминаний С.М. Загоскина, сына директора Оружейной палаты:

«Жена его [Черткова], женщина весьма образованная, начитанная и добродетельная, любила тихую семейную жизнь в кругу своей многочисленной родни и близких друзей, из числа которых одно из первых мест занимал Н.В. Гоголь. И хотя она часто выезжала в свет, сопровождая своих дочерей, но выезды эти были для неё сушим наказанием. Во всех своих действиях она была довольно оригинальна и даже одевалась как-то странно: она носила почти всегда чёрное узкое платье, похожее на какой-то кафтан и подпоясанное металлическим кушаком, на котором висел кинжал кавказского изделия, костлявые пальцы ее рук были унизаны сверху донизу кольцами и талисманами. Будучи близорукою, она носила очки. Неимоверно быстрая и суетливая в своих движениях, она имела вместе с тем вид серьёзный, задумчивый и озабоченный и была, подобно своему мужу, очень рассеянна. Несмотря на прожитое ею в то время полустолетие, её худое, смуглое, оригинальное лицо сохраняло какую-то прелесть и что-то поэтическое и крайне симпатичное».

Дочь Елизаветы Григорьевны, Лиза Черткова, послужила прототипом Анны Карениной в романе Л.Н.Толстого (см. страницу сайта Анна Каренина из Сеньково)

---

Литература

1. Записки графа М.Д. Бутурлина. 1824–1827 // Русский архив, издаваемый Петром Бартеневым. 1897. Книга вторая, стр.39-44,72-74
   (Читать онлайн: Электронная библиотека Руниверс, журнал Русский архив, 1897. Книга вторая, выпуски 5-8)
2. А.И. Герцен. Собрание сочинений, т. II. Издательство АН СССР. М, 1954

---