Яков Фёдорович Скарятин — лейб-гвардии полковник, участник заговора против императора Павла I; состоял в дружеских отношениях с семьёй графа Г.И. Чернышёва, часто посещал его Тагинское имение. Его сын Фёдор Скарятин был декабристом; также бывал в Тагино, где и был принят в Тайное общество.
Дед Якова Скарятина, Василий Тихонович Скарятин, служил в лейб-гвардии, имел звание прапорщика. Был первым предводителем дворянства во вновь учреждённом Малоархангельском уезде (1778). Крупный землевладелец. Владел имениями в Тульской и Орловской губерниях; по материалам генерального межевания Орловского наместничества 1779–1780 гг. только в Малоархангельском уезде он имел 21 937 десятин земли с 2182 крепостными (мужского пола).
У Василия Тихоновича было трое сыновей: Иван, Фёдор и Николай. Все трое служили в лейб-гвардии Измайловском полку. Николай Васильевич Скарятин вышел в отставку в чине гвардии поручика, жил в своём имении – с.Красное Ливенского уезда Орловской губ; умер в 1800 г.
Иван Васильевич Скарятин вступил в службу в 1761 г., с 1789 – бригадир, в 1796 вышел в отставку, с 1799 – действительный статский советник[1]; умер бездетным (не ранее 1816).
Фёдор Васильевич Скарятин, отец Якова – капитан-поручик лейб-гвардии Измайловского полка; по некоторым источникам, дослужился до бригадира, но в списках генеральских чинов российской императорской армии не упоминается[2]. Умер в 1787 году, в возрасте 27 лет. Оставил детям не только приличное состояние, но и большие долги. Его жена Елизавета Николаевна и брат Иван Васильевич были назначены опекунами его несовершеннолетних детей: Аграфены, Василия, Якова и Марии. Для расплаты с долгами покойного опекуны намеревались заложить в петербургском заёмном банке его родовое имение в Малоархангельском уезде – с.Троицкое и сц.Ивановское.
Род Скарятиных (фрагмент древа)
Российский Родословный Фонд
(Для увеличения щёлкните по рисунку)
Яков Фёдорович Скарятин родился 24 апреля 1780 года. В августе 1783 года отец определил своего трёхлетнего сына подпрапорщиком в Измайловский полк, где по традиции служили многие из Скарятиных. Через месяц Яков получил «повышение» и последующие 14 лет числился в полку сержантом.
В XVIII веке было разрешено записывать дворянских детей в полки с младенческого возраста, чтобы к началу настоящей службы они, продвигаясь по чинам, были в офицерском звании. Конец этому положил Павел I, который решил навести порядок в армии, в том числе и в гвардии. Он запретил записывать в полки малолетних дворянских детей. Все числившиеся в полках обязаны были служить реально. «Образ нашей жизни офицерской после восшествия на престол императора Павла совсем переменился, – вспоминал граф Е.Ф. Комаровский, – при императрице Екатерине II мы помышляли только, чтобы ездить в общество, театры, ходить во фраках, а теперь с утра до вечера на полковом дворе; и учили нас всех, как рекрут». Большое число военных, особенно в гвардии, оставили службу, ещё больше за малейшие ошибки были уволены.
По воцарении Павла I для Якова Скарятина началась действительная служба. В связи с большим числом увольнений, он быстро поднимается по ступеням служебной лестницы. В январе 1797 года получает чин портупей-прапорщика, высший унтер-офицерский чин того времени; в апреле того же года был произведён в прапорщики, а в августе – в подпоручики.
В 1798 году Павел I, приняв титул Великого магистра Мальтийского ордена, учредил новую императорскую награду – орден св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийский крест). В годы правления Павла I этот орден стал одной из высших наград в России, знаком расположения императора.
10 декабря 1798 года вышел царский указ: «Объявляем чрез сие, назначение офицеров, которых избрали Мы в Гвардиях и Армиях Наших и которым всемилостивейше дозволяем представиться в Капитул Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, дабы быть принятыми Кавалерами сего Ордена». (РГАДА. Ф.28. Д.3. Л.47-49). В список для получения ордена было внесено по несколько офицеров от каждого гвардейского полка; от Измайловского император избрал троих, среди них был и подпоручик Яков Скарятин. На его портретах тех лет изображена звезда кавалера ордена.
Яков Федорович Скарятин.
Портрет работы Дешатобура. 1804.
(На мундире звезда Мальтийского креста)
28 мая 1800 года шефом Измайловского полка был назначен Великий князь Николай Павлович. В списках полка, составленных по этому случаю, Скарятин числится поручиком. Спустя пять месяцев, 15 октября, успешно пройдя аттестацию, он получает чин штабс-капитана.
В марте 1801 года произошло трагическое событие, принёсшее Скарятину печальную славу: молодой офицер принимает активное участие в заговоре против императора Павла I.
К возникновению заговора привели нестабильность политического курса, обстановка неуверенности и страха в высших кругах. Постоянные опалы, в которые попадали видные представители правящих верхов, настраивали против монарха придворную элиту.
Недовольны были и дворяне, которых лишили ряда привилегий. В частности, был отменён указ, запрещавший применять телесные наказания к дворянам. Их стали пороть за пьянство, служебные провинности, развратное поведение. Если же дворянин уклонялся от военной или гражданской службы, то его теперь могли предавать суду. Запрещалось использовать солдат в качестве рабочей силы в поместьях офицеров и генералов. Был издан закон, ограничивавший власть помещиков над своими крестьянами.
Организаторам заговора удалось привлечь на свою сторону часть столичной гвардии, с которой государь испортил отношения введением жёсткой дисциплины. За малейшие провинности офицеров благородных кровей нещадно карали, могли разжаловать в солдаты, что вызывало раздражение практически всего офицерского состава. Недовольство нововведениями было настолько большим, что перекрывало все предыдущие удачные военные реформы императора.
В смене российского императора была заинтересована и Англия. Павел начал ориентироваться на дружеские отношения с Францией. Появилась идея создать коалицию объединённых флотов. В неё должны были войти такие страны как Россия, Франция, Швеция и Дания. Это напугало британцев, так как назрела реальная угроза их владычеству на море.
Центром заговора являлся салон Ольги Жеребцовой, сестры Зубовых, любовницы британского посла, где собирались все недовольные тогдашним порядком вещей, «всё лучшее петербургское общество» и гвардейские офицеры. Главнейшим предметом разговоров было положение России, «страждущей под гнётом безумного самовластия». Толковали о необходимости положить этому конец. Постоянными посетителями гостиной были чиновники английского посольства.
Предали своего императора и организовали его убийство наиболее приближенные к нему люди. Одним из них был граф Пётр Пален, которого называли опорой императора Павла. Он занимал пост военного губернатора Петербурга и ходил у его величества в любимчиках.
Вечером 11 марта 1801 года Пален собрал заговорщиков «на ужин». Пришло человек 40-60. Все были разгорячены шампанским, которое Пален велел подать им. Присутствовал здесь и штабс-капитан Яков Скарятин. Он, а также полковник артиллерии Татаринов и гвардейский офицер князь Вяземский за какую-то провинность содержались в крепости и были выпущены из-под ареста по приказу Палена в день покушения на Павла I. Именно им выпадет роковая роль в убийстве императора.
В описании событий той трагической ночи мемуаристы расходятся. Участники заговора или совсем не оставили своих воспоминаний, или старались принизить свою роль в убийстве царя. Первоначально народу было объявлено, что у Павла случился инсульт, и любые публикации, где был намёк на насильственную смерть императора, пресекались цензурой. Мемуары, основанные на рассказах очевидцев, появились в России только после 1905 года.
Согласно распространённой версии, Павлу I предложили отречься, но он не только отказался, но и оказал отчаянное сопротивление, затеял ссору, в которой был убит. Убийство осуществляется пьяными офицерами, которыми манипулируют организаторы заговора. Непосредственно убийцами Павла I считались Николай Зубов и Яков Скарятин. Первый нанёс царю удар в висок золотой табакеркой, а второй задушил его шарфом.
«Убийство Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 года»,
худ. Сергей Чуданов.
Но в этой версии не всё так однозначно. Список заговорщиков, ворвавшихся в спальню императора, точно неизвестен; по разным источникам, их было от 6 до 14 человек. Сохранилась выписка из дневника барона Остен-Сакена, бывшего воспитателя великого князя Константина, от 15 апреля 1801 года. В дневнике зафиксирован подлинный рассказ цесаревича о том, как убивали его отца: «Князь Зубов и 5 других лиц: генерал-майор Бенигсен, полковники артиллерии князь Яшвиль, Татаринов, граф Николай Зубов, адъютант Лешер де Герцфельдт вошли в спальню императора. Князь Зубов объявил Павлу, что он арестован и больше не император. Павел спросил, по чьему приказу? "По приказу нации, недовольной его правлением", - ответил Зубов. Павел умолял сохранить ему жизнь и обещал исправиться. Но эти лица опасались последствий, к тому же, для смелости они изрядно выпили. Князь Зубов сказал им слова известной поговорки: "Нельзя сделать омлет, не разбив яйца". Князь Яшвиль первым нанёс императору сильный удар по голове, от которого он потерял сознание. Остальные убийцы добили царя, задушив его».
Из воспоминаний полковника Н.А. Саблукова: «Император, преисполненный искреннего желания доставить своему народу счастье, сохранять нерушимо законы и постановления империи и водворить повсюду правосудие, вступил с Зубовым в спор, который длился около получаса и который, в конце концов, принял бурный характер… Граф Николай Зубов, человек громадного роста и необыкновенной силы, будучи совершенно пьян, ударил Павла по руке и сказал: «Что ты так кричишь!» При этом оскорблении император с негодованием оттолкнул левую руку Зубова, на что последний, сжимая в кулаке массивную золотую табакерку, со всего размаху нанёс рукою удар в левый висок императора, вследствие чего тот без чувств повалился на пол. В ту же минуту француз-камердинер Зубова вскочил с ногами на живот императора, а Скарятин, офицер Измайловского полка, сняв висевший над кроватью шарф императора, задушил его им…»
Мемуарист М.А. Фонвизин описывает сцену смерти так: удар табакеркой был «сигналом, по которому князь Яшвиль, Татаринов, Гарданов и Скарятин яростно бросились на него [императора], вырвали из его рук шпагу; началась с ним отчаянная борьба, Павел был крепок и силен; его повалили на пол, били, топтали ногами, шпажным эфесом проломили ему голову и, наконец, задавили шарфом Скарятина».
По версии Бенигсена, Павел «с силою оттолкнул державшего его Яшвиля и пытался вырваться. При этом они оба упали на землю. В это самое мгновение гвардейский офицер Скарятин сорвал с себя шарф и обвил им шею императора, а Яшвиль крепко держал с отчаянием боровшегося императора. Многие заговорщики, сзади толкая друг друга, навалились на эту отвратительную группу, и таким образом император был удушен и задавлен, а многие из стоявших сзади не знали в точности, что происходит".
Говорили, что сам Бенигсен снял шарф и подал его Яшвилю. Яшвиль, гордый грузинский князь, которого Павел однажды во время парада ударил палкой, накинул на шею императора шарф и принялся его душить.
Со слов Д. Давыдова, «задушили его князь Владимир Яшвиль и Татаринов, для чего шарф был снят и подан Яковом Фёдоровичем Скарятиным».
Спустя много лет, в 1834 году, Пушкин в своём дневнике, называя Скарятина не иначе как цареубийцей, записал:
«28 февраля. Протекший месяц был довольно шумен, – множество балов, раутов. Масленица… Третьего дня бал у гр. Шувалова. На бале явился цареубийца Скарятин. <…>
8 марта. Вчера был у Смирновой – анекдоты: Жуковский поймал недавно на бале у Фикельмон (куда я не явился, потому что все были в мундирах) цареубийцу Скарятина и заставил его рассказывать 11-ое марта. Они сели. В эту минуту входит государь с гр. Бенкендорфом и застаёт наставника своего сына, дружелюбно беседующего с убийцею его отца! Скарятин снял с себя шарф, прекративший жизнь Павла 1-го».
О разговоре В.А. Жуковского со Скарятиным рассказывает в «Автобиографических записках» и хозяйка салона А.О. Смирнова-Россет: «В Петербург приехал из деревни старик Скарятин и был на бале у графа Фикельмона. Жуковский подошёл к нему и начал расспрашивать все подробности убийства. «Как же вы покончили, наконец?» Он просто отвечал, очень хладнокровно: «Я дал свой шарф, и его задушили».
Убийство императора Павла I
(Гравюра Утвайта. 1880-е гг.)
При новом императоре Александре I Скарятин продолжил службу в лейб-гвардии. В сентябре 1803 года он получил чин капитана, а в декабре того же года – полковника.
В 1805 году Россия в составе антифранцузской коалиции вступила в войну с Наполеоном. В боевых действиях приняла участие и русская гвардия. От Измайловского полка были назначены в поход два батальона, первый полковника Храповицкого и третий полковника Талызина. 10-го августа гвардейские части под командованием великого князя Константина Павловича вышли из столицы в направлении Брест – Краков и 18 ноября остановились бивуаком недалеко от Аустерлица. Здесь гвардия разделилась на две колоны. Первая колонна, бывшая под начальством самого цесаревича, включала 7 батальонов пехоты и 10 эскадронов кавалерии, в том числе два батальона Измайловского полка. По распоряжению цесаревича Константина командиром 1-го батальона (батальон Его Императорского Высочества великого князя Николая Павловича) был назначен полковник Яков Фёдорович Скарятин (вместо М. Е. Храповицкого, принявшего Измайловский полк). В ночь перед сражением 1-я гвардейская колона сосредоточилась перед Аустерлицем.
Настало утро 20 ноября 1805 года. Русская армия начала занимать позиции, готовясь к бою. Гвардия должна была стать в резерве за войсками князя Лихтенштейна. 1-я гвардейская колонна выступила в восьмом часу утра. Утро было холодное, пасмурное, густой туман лежал по всей местности. Когда туман начал рассеиваться, и солнце осветило окрестности, впереди, на расстоянии одной версты, возле деревни Блазовиц заметили движение каких-то войск. Цесаревич Константин, предполагая, что это союзная кавалерия князя Лихтенштейна, оставался спокойным. Но вдруг из деревни показался дымок, в воздухе раздался звук летящего ядра, за ним другого, третьего – и неприятельские снаряды начали рвать ряды гвардейцев. Оказалось, что князь Лихтенштейн опоздал на позицию и перед гвардией находились французы. Гвардия вместо того, чтобы находиться в резерве, очутилась в первой линии и сразу же вступила в ожесточённый бой.
В разгар сражения, получив от императора Александра просьбу оказать поддержку войскам Милорадовича, цесаревич выслал к центру союзной армии 1-й батальон измайловцев с двумя батарейными единорогами, под руководством полковника Скарятина.
«Батальон тронулся с музыкой и развёрнутым знаменем. Французские гранаты рвали ряды батальона, но он шёл словно на ученье». (Из записок капитана Зноско-Боровского).
За проявленную храбрость и отвагу полковник Скарятин был удостоен высокой награды. В докладе императору цесаревич представил полковников Храповицкого и Талызина к Георгиевским крестам 4-ой степени, а Скарятина – к ордену св. Владимира 4-ой степени с бантом. О других офицерах было сказано: «В рассуждении всех прочих офицеров, я не могу из них одному перед другим приписать особенной похвалы, потому что все они равно исполняли долг свой». Кстати, государь наградил и других гвардейских офицеров, участвовавших в сражении, в частности 28 измайловцев были отмечены орденом св. Анны 3 степени (на шпаги).
Яков Скарятин, полковник Лейб-гвардии Измайловского полка. 1804 г.
После возвращения из заграничного похода, в сентябре 1806 года, Скарятин подал прошение об отставке: «Ныне же, хотя простиралось бы усердное мое желание продолжить и впредь военную службу, но за приключившимися во мне внутренними болезнями служить более не в силах, а потому всеподданнейше прошу от воинской службы уволить для определения к статским делам». К прошению было приложено свидетельство полкового штаб-лекаря: «…из-за имеющегося удушья и лома в бывшей переломанной ноге продолжать воинскую службу не может». Прошение, поданное по команде, было доставлено командующему гвардией цесаревичу Константину, который отправил его на усмотрение императора. Александр I даёт разрешение, и 18 сентября выходит приказ об увольнении полковника Скарятина.
За год до этого Яков Скарятин женился на 17-летней княжне Наталье Григорьевне Щербатовой, дочери князя Г.А. Щербатова. В молодости Наталья слыла московской красавицей. По воспоминаниям графа Е.Ф. Комаровского, у князя Щербатова были лучшие балы в Москве, а его дочери «составляли лучшее украшение тех балов».
Наталья Григорьевна Скарятина (урожд. Щербатова). 1810 г.
Именно женитьба поставила Якова перед выбором между карьерой и семьёй. 3 апреля 1806 года у молодой четы родился первенец, сын Фёдор. И юная жена стала настойчиво просить мужа об оставлении военной службы.
Новосильский помещик Д.Н. Свербеев, сосед и приятель Скарятиных, писал в воспоминаниях: «Прекрасная собою его жена убедила его, служившего не в одном походе, бывшего не в одном сражении, вынесшего и аустерлицкое несчастное дело, остаться при ней во все течение 1812 года… 35-летний отставной полковник Я.Ф. Скарятин к вечному своему стыду остался дома».
В своих «Записках» Свербеев приводит интересные сведения о своём приятеле, отмечает необыкновенную «телесную силу» Скарятина, даже в зрелые годы он спора ради любил побороться со своими сверстниками. «Орловский и курский богатый помещик, рослый, красивый, Я.Ф. Скарятин часто бывал у нас, – вспоминает Свербеев. – Отец мой очень любил его, охотно и откровенно с ним беседовал, хотя и был вдвое его старше. Скарятин был тоже масоном… по состоянию, образованию, а пуще всего по женитьбе своей принадлежал к лучшему того времени обществу и был в коротких связях со всей петербургской знатью. Он деятельно участвовал пред воцарением Александра в том преступном замысле, который освободил Россию от безрассудного тирана. Долго утверждали, что снятый со Скарятина шарф послужил последним орудием... Подробно рассказывая мне, уже очень взрослому, об этом перевороте и бесстыдно хвастаясь своим в нём участием, Скарятин никогда не произносил ни слова о шарфе; видно, на такое признание у него не доставало духу.
Не один раз предлагал он мне, когда я подолгу гащивал у них в деревне, записать с его слов весь заговор, но, признаюсь, перо мое не поднималось. Перечитывая эти «Записки», я вспомнил, что Скарятин же упоминал о каком-то гвардии офицере, Гардани, по этому случаю. Этот Гардани умер в последние годы царствования Александра в своей небольшой орловской деревне, откуда ему воспрещено было выезжать»[3]
Дом Скарятиных в Петербурге (набережная Фонтанки, 7)
Большую часть времени Скарятины проживали в орловском имении Троицкое Малоархангельского уезда, а на зиму обычно уезжали в столицу, где регулярно посещали великосветские салоны. В Петербурге, на набережной Фонтанки, у них был собственный дом, который Наталья Григорьевна выкупила у Потёмкиных. Однако в 1832 году Скарятины по какой-то причине продали столичный дом и окончательно переехали в деревню. Яков был единственным наследником обширных скарятинских владений. К нему перешли не только отцовские имения, но и поместья бездетных родственников. В четырёх уездах Орловской и Курской губерний он владел 19650 десятинами земли с 3 тыс. крепостных. В Троицком у них было хорошо налаженное хозяйство, мельница с толчеёй, винокуренный завод, пруд с рыбой, но предметом особого внимания и гордости стал знаменитый на всю губернию конский племенной завод по разведению верховых лошадей русской породы.
Яков Фёдорович был не только образцовым хозяином, но и активным деятелем малоархангельского дворянства, которое избирало его своим предводителем. В 1821 году он вступает в Императорское Московское общество сельского хозяйства, пропагандирует среди малоархангельских землевладельцев передовой опыт аграрной практики в крупных помещичьих имениях и внедрение новых сельхозкультур, в частности, картофеля и сахарной свёклы.
Я. Ф. Скарятин, 1810 г.
Яков Фёдорович Скарятин известен также своей благотворительной деятельностью. В первой четверти ХIХ в. по всей России стало популярным учреждение различных благотворительных обществ. Одним из крупнейших было Императорское человеколюбивое общество, образованное в 1802 г. по инициативе Александра I и призванное оказывать помощь нуждающимся «без различия пола, возраста и вероисповедания, при всех проявлениях их нужд от младенческого возраста до глубокой старости». В 1816 году при Человеколюбивом обществе было создано специальное отделение – Сословие для призрения малолетних бедных. Общество существовало на ежегодные добровольные взносы его членов и пожертвования частных лиц. Первоначально в состав Сословия входило 35 действительных членов, в том числе Я.Ф. Скарятин. На первом, учредительном, собрании, состоявшемся в Петербурге 12 сентября 1816 года, был избран руководящий орган из 8 человек – комитет призрения малолетних бедных. В комитет вошёл и Скарятин, а спустя два месяца его назначили казначеем Сословия, что говорит о его высоком авторитете.
Комитет испросил высочайшее разрешение устроить в Петербурге благотворительное заведение – «Дом призрения малолетних бедных». В это заведение принимались мальчики от 6 до 13 лет, круглые сироты или дети беднейших родителей. Здесь они получали первоначальные знания по закону Божьему, грамматике, арифметике, рисованию, применительно к ремёслам. По достижении 14-летнего возраста, они отдавались к известным мастерам на 5 лет в ученье и во все эти пять лет были под надзором благотворительного общества. Одним из попечителей Дома призрения являлся Яков Фёдорович Скарятин.
Скарятины были в дружеских отношениях с семьёй графа Г.И. Чернышёва. Граф, так же, как и Яков Фёдорович, состоял в Обществе призрения малолетних бедных и занимался благотворительностью. Скарятины часто гостили у Чернышёвых в тагинском имении. Особенно сблизились семьи после постигшего их общего горя, когда их сыновья были арестованы по делу декабристов. Вот как описывает семейную обстановку в доме Чернышёвых их родственник М.Д. Бутурлин: «Тётка моя, графиня Чернышева была разбита параличом, а граф Григорий Иванович убит нравственно семейным горем, так как единственный его сын гр. Захар Григорьевич и его зять Никита Муравьев были сосланы по декабрьскому событию 1825 года. Управлял их имениями и заведовал их домом (до мельчайших подробностей, как напр., заказывал обувь для молодых графинь) давнишний их приятель (и сосед по орловскому имению) Яков Федорович Скарятин… Кстати замечу, что мать моя говорила мне, что Я. Ф. Скарятин был сильно скомпрометирован в цареубийстве 12 марта 1801 года». (Из письма графа М. Д. Бутурлина к М. П. Погодину). Но тем не менее Яков Фёдорович был частым гостем на светских балах и раутах. В том же письме Бутурлин пишет, что Скарятин состоял членом Английского клуба и в 1828 году не раз заезжал к Чернышёвым, возвращаясь поздно вечером из клуба. (Английский клуб – центр дворянской общественной и политической жизни в XVIII-XIX вв., славился обедами и карточной игрой, во многом определял общественное мнение. Новых членов принимали по рекомендациям после тайного голосования).
Примечания
[1]↑ Сергей Волков. Высшее чиновничество Российской империи. Краткий словарь, стр. 387 Читать онлайн
[2]↑ Список генеральских чинов российской императорской армии и флота// Сайт "Генералитет российской императорской армии и флота"
[3]↑Горданов Евсей Степанович (1777 — 1859), кавалергардский адъютант, участник заговора против Павла I; владел в Малоархангельском уезде 110 душами в усадьбе Евтиховской, ныне — Красное Колпнянского района Орловской области. (Заметим, что двое из заговорщиков - гвардейские офицеры Скарятин и Горданов - были из одного Малоархангельского уезда) // См. Википедия