Тагино - страницы прошлого
Виртуальный музей Тагинской средней школы. Часть 1
При копировании адрес сайта указывать ОБЯЗАТЕЛЬНО
|
Декабрист Захар ЧернышевДекабристы, бывавшие в Тагино:
Захар Григорьевич Чернышёв был единственным сыном и наследником графа Григория Ивановича Чернышёва. Родился Захар Григорьевич 14 декабря 1797 г. "Я сначала воспитывался дома у моих родителей, - отмечал он. - Ни в каких предметах особенно не старался усовершенствоваться - однако ж, по склонности моей, более занимался наукою иностранных языков..." Наставником молодого графа был француз Яков Жуайё. Человек твёрдых моральных правил, он бережно охранял своего воспитанника от всяких нежелательных и вредных влияний. Не получив систематического образования, Захар Чернышёв тем не менее в совершенстве владел иностранными языками: немецким, французским, английским, итальянским.
На семнадцатом году жизни Чернышёва определили в Московское училище колонновожатых, основанное широко образованным Николаем Николаевичем Муравьёвым, отцом будущих декабристов Александра, Михаила и Николая. В муравьёвском училище давали серьёзную военную подготовку, не подавляя личной индивидуальности, поощрялись самостоятельность мышления, чувство равенства, культ дружбы, широкий круг интересов воспитанников. Не случайно из их среды вышло 25 декабристов. В 1815 году Захар Чернышёв был зачислен колонновожатым в свиту императора; в конце 1817 года он поступает на службу в Кавалергардский полк. Благодаря положению и связям отца ему была обеспечена блестящая карьера. Он быстро продвигается по служебной лестнице и в декабре 1824 года имеет уже чин ротмистра.
Кавалергардский полк был учреждён с определённой целью – служить почётной охраной во время коронаций и других торжественных церемоний. В кавалергарды набирали представителей правящей знати, тем не менее, в эту замкнутую аристократическую среду постепенно стали проникать либеральные настроения. В 1824 году в полку сформировался кружок революционно настроенных офицеров, ставший ячейкой тайного общества декабристов. Идейно и организационно кавалергардская ячейка являлась Петербургским филиалом Южного общества, выступавшего за насильственное свержение монархии и установление республиканского правления, в то время как Северное общество было более умеренным и отстаивало идеи конституционной монархии. Под влиянием друзей-декабристов Захар Чернышёв проникся их идеями и весной 1825 года был принят в петербургскую управу Южного общества. (В материалах следственной комиссии Чернышёв указан членом Северного общества). Был посвящён в планы вооруженного восстания, но в событиях 14 декабря не участвовал. С 19 сентября 1825 года он находился в четырёхмесячном отпуске в Тагино в связи с болезнью матери.
Имя Захара Чернышёва стало известно провокатору Шервуду. Приказ об его аресте был отдан 17 декабря. Чернышёв был арестован в Тагино, в доме отца. Вот как описывает сцену ареста своих родственников М.Д. Бутурлин: «Муж и жена Муравьевы и граф Захар Григорьевич гостили там, как вдруг подкатил в дому жандармский офицер и высочайшим именем арестовал государственных преступников, капитана Никиту Муравьева и ротмистра кавалергардского полка Захара Чернышёва. Тут сделался первый паралитический удар с несчастною матерью, от которого она умерла спустя два года с небольшим. Н.М. Муравьев пал на колена пред женою, прося прощения (а дотоле он скрывал от неё своё участие в тайном обществе), а она в ответ бросилась ему на шею, заявив, что всё и всех оставит в России и последует за ним одна, в ссылку ли, на каторгу ли, ей всё равно. Она сдержала своё слово, и вот каковые были плоды воспитательной системы графини Елизаветы Петровны! В глазах влюблённой жены муж мгновенно вырос до размеров героя; другого подобного ему совершенства и быть не могло». 23 декабря Чернышёв был доставлен в Петербург на городской караул, а 27 декабря переведён в Петропавловскую крепость. М.И. Пущин, встретившийся с Чернышёвым после ареста на гауптвахте, вспоминал: «Привезли под вечер к нам же графа Захара Чернышева. Чернышев во всеуслышание начал критиковать действия заговорщиков 14-го числа и сказал, по мнению его нужно было увериться в артиллерии и поставить ее против Зимнего Дворца, дать несколько залпов ядрами, гранатами или картечью, чем попало, и тогда, он уверен, что дело бы приняло совершенно иной образ и мы тут бы не сидели». Император вначале мягко отнёсся к офицерам Кавалергардского полка, не принимавшим участия в восстании на Сенатской площади («посадить на гауптвахту, содержа хорошо»); старшая сестра Захара Чернышева Софья добилась разрешения видеться с ним два раза в неделю; свидание с сыном и зятем разрешили и Елизавете Петровне. Однако З.Г. Чернышёв во многом навредил себе своим независимым и гордым поведением на следствии, без всякого намёка на раскаяние. В то же время, повинуясь чувству своеобразной «чести», не допускавшему никакого обмана и запирательства, он откровенно сообщил все подробности о своём участии в тайном обществе. Рассказал он даже об интимной беседе с Ф.Ф. Вадковским в Тагино. Вадковскому, скрывшему от следствия этот эпизод, после показаний Чернышёва ничего не оставалось иного как подтвердить содержание разговора, происходившего когда-то с глазу на глаз. Именно эта беседа легла в основу обвинения: «Знал цель введение конституции и слышал, что общество будет действовать силою оружия и, что, в случае сопротивления со стороны императора, предполагается уничтожить его особу и царствующий дом...». На суде были поданы отдельные голоса за то, чтобы расстрелять Чернышёва, однако большинство судей высказались за VII разряд. Решением Верховного уголовного суда он был лишён чинов, дворянства, графского титула и приговорён к четырёхлетней каторге с последующим поселением в Сибири. Император Николай I указом от 10 июля 1826 года смягчил приговор: срок каторги был сокращён сначала до двух лет, затем по случаю коронации Высочайшим указом срок каторжных работ был сокращён до 1 года. 10 февраля 1827 г. Чернышёв был отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь и через два месяца доставлен в Читинский острог. По отбытии каторги в мае 1828 года переведён на поселение в Якутск. Трагическая судьба единственного сына произвела тяжёлое впечатление на родителей. В феврале 1828 года скончалась мать, неутешное горе свело в могилу раньше времени и отца, Григория Ивановича. После ареста сына он большую часть времени проводил в орловском поместье Тагино. В книге И.Ободовской и М.Дементьева "Пушкин в Яропольце" содержатся его письма к Захару в Сибирь, которые красноречиво раскрывают тесную духовную связь отца и сына. «Если моя уязвленная и помраченная душа,— пишет Григорий Иванович сыну,— силы которой истощаются скорбью, была еще способна испытать мгновение радости, то я ее почувствовал самым живейшим образом, получив твое письмо. Уже более года я не видел твоего почерка, я прижимал твое письмо к сердцу, целовал, обливал слезами! Да сохранит тебя бог, дорогой, любимый Захар! Я увидел в твоем письме подлинную чувствительность, чистую, естественную, без восторженности и вместе с тем твердость духа и философскую покорность судьбе, как и подобает мужчине». (Тагино, 3 июня 1828 г.) «Что касается меня, то хотя я и не сослан, но живу почти так же уединенно, как и ты. Бывает, что в течение суток я и рта не раскрываю. И часы встречи за столом даже со своими для меня просто пытка. Не знаю, писали ли тебе, что я здесь построил себе склеп, где находятся только три предмета: скамейка для молитвы с большим крестом, саркофаг с бюстом твоей матери — напротив, а между ними, у боковой стены, моя могила. Но прежде чем меня туда опустят, я велел сделать там раму, покрытую войлоком, и этот диван или постель — единственное место, где я нахожу несколько минут покоя». (Тагино, 16 октября 1828 г.) «Одно мое желание теперь, одна мольба — видеть тебя женатым. Тебе нужна жена, чтобы помочь тебе легче перенести твое тягостное положение. И если она будет доброй и кроткой, если тебе удастся внушить ей любовь, она тоже будет счастлива. А такую женщину можно встретить во всех классах общества, даже среди диких народов! И если тебе посчастливится ее найти, кто бы она ни была, я обещаю тебе любить ее как дочь... И если небо осудит тебя на смерть в Сибири, по крайней мере ты будешь хоть какое-то время счастлив. А мы все примем твою жену с распростертыми объятиями, будь она хоть китаянка». (Тагино, 14 августа 1828 г.) Родственники как могли поддерживали Захара, отец и сестра Софья шлют ему книги. "Я надеюсь, - писал Григорий Иванович сыну в октябре 1828 г. из Тагино, - ты получил книги, посланные Софи три месяца тому назад. Остальные я закажу в Москве и Петербурге. Помимо того, что ты просишь, ты получишь целое собрание французских классиков: Вольтера, два тома, Расина, Корнейля, Буало, Мольера - по одному тому». В 1828 году разразилась русско-турецкая война, и отец декабриста выхлопотал для сына разрешение на участие в кавказской кампании. "Смерть но на поле чести, даже для отцовского сердца менее ужасною будет", - писал Григорий Иванович царю в начале января 1829 г. из Орла. В апреле 1829 г. Захар Чернышёв был определён рядовым в Нижегородский драгунский полк, затем через полгода переведён в 41-й егерский полк. Теперь письма отца полны советов и наставлений, как ему себя вести: «Пусть провидение тебя защитит, пули и ядра для людей в твоем положении отмечены печатью милосердия и справедливости. Я могу без устали повторять тебе, мое дорогое дитя, мои наставления, что я тебе давал, когда ты уходил в армию,— строго исполняй свой долг настоящего Солдата». Среди писем Григория Ивановича есть одно, заслуживающее особого внимания. 4 июня 1829 года он пишет сыну: "Получил ли ты 500, что Ермолов взялся тебе передать?" Из письма следует, что граф Чернышёв был в доверительных отношениях с близким декабристским кругам известным генералом А. П. Ермоловым и не раз встречался с ним в Орле. Возникает вопрос: через кого опальный генерал мог передать деньги? Известно, что месяцем ранее по пути на Кавказ к Ермолову в Орёл заезжал Пушкин. На Кавказе Пушкин добился у графа Паскевича позволения приехать в действующую армию, где встретился с друзьями своей юности, с братом Львом, с разжалованными декабристами. Здесь состоялась его встреча и с Захаром Чернышёвым. Как видим, у Пушкина была возможность выполнить секретное поручение Ермолова. Генерал Н.Н. Муравьёв-Карский писал о прибывшем на Кавказ З.Чернышёве: "Приятные минуты, которые я здесь провожу, это с Чернышевым, какой достойный и честный юноша, какой скромности, каких принципов, он из класса тех, кому я приношу мое полнейшее уважение... Он терпеливо переносит свое несчастье: насколько он выше всех сортов людей завистливых, наглых, неспособных ни к чему, жадных ко всему, с бесконечными претензиями и невыносимым чванством. Сколько находишь у себя недостатков, когда сравниваешь себя с таким уважаемым существом, как Чернышев".
Чернышёв обращал на себя внимание своим спартанским образом жизни, нежеланием выделяться из общей солдатской массы. Декабрист А.С. Гангеблов вспоминает: "Возвратясь из Турции, наш саперный батальон квартировал в Тифлисе, откуда отряжал по одной роте для построения крепости Новые Закаталы. Упоминаю об этом потому только, что когда моей роте пришла очередь на эту откомандировку, то в Закаталах я опять встретился с графом З. Гр. Чернышевым. Он тогда служил рядовым в каком-то егерском полку, находившемся при тех же крепостных работах. Наши лагери саперный и егерский расположены были недалеко один от другого. Нельзя было надивиться суровости жизни, какую вел Зах. Гр. Он занимал солдатскую палатку и занимал её, кажется, не один; всегда носил солдатскую шинель форменного толстого сукна и, сколько можно было заметить, не имел своего особого стола. Единственным услаждением его было изучение поэмы "Божественная комедия", с компактной книжкой которой, хотя и жаловался на трудность Дантевского языка, он не расставался. Не смотря на близкое соседство, мы видались с Чернышовым нечасто, из "осторожности", да и то не в лагере, а в некотором расстоянии впереди лагеря, в одном из садов селения Закаталы. Беседы наши были недолги, так как мой собеседник не решался отлучаться из своего лагеря иначе как на которое время; по всему заметно было, что ближайшее начальство Захара Григорьевича наблюдало за ним не спустя рукава". Неослабное наблюдение за декабристами в армейских условиях скорее напоминало открытую слежку. Так, за приглашение Захара Чернышёва к обеду был посажен на гауптвахту командир Нижегородского полка Н.Н. Раевский (младший), сын героя Отечественной войны 1812 года. В боях Чернышёв отличался храбростью. 15 октября 1830 г. при атаке лезгинами селения Закаталы Захар был тяжело ранен. Родственники считали его погибшим. По свидетельству А.Я. Булгакова, граф Г.И. Чернышов "перед самой своей смертью получил письмо от сына, коего полагали мертвым, но он был только ранен семь раз горцами и имел силу написать отцу несколько строк; стало быть, кончина была не совсем горестна. Может быть, раны сии заслужат ему хотя чин офицерский" ("Русский архив", 1902, I, стр. 46). В рапорте командующего 41-м егерским полком генерал-майора Степанова о представлении Чернышева к производству в унтер-офицеры отмечалось: «Рядовой Захар Чернышев ранен пулею выше левой подвздошной кости на вылете, с повреждением края оной кости... Рану излечал по 14 ноября в Новозакатальском госпитале, а с того числа по 20 декабря – в Тифлисском военном госпитале». 6 января 1832 года Чернышёв был произведён в унтер-офицеры, но это мало что изменило в его положении. Весной того же года сестра Захара Вера Григорьевна Пален обратилась за разрешением на свидание с братом, но получила отказ. Военный министр сообщал командующему Кавказским корпусом барону Розену: «Государь Император, находя неудобным допускать свидания родственников с преступниками сего рода, Высочайше повелеть мне соизволил просить Ваше Превосходительство… дабы в случае прибытия графини Пален в Тифлис свидание её с братом не имело места». Декабристам, служившим на Кавказе, не давали отпусков в Центральную Россию до производства в офицеры. В марте 1833 года Чернышев был произведен в прапорщики с назначением в 7-й кавказский линейный батальон, а год спустя - в подпоручики и, получив право на двухмесячный отпуск, впервые после ареста посетил своих родных в Яропольце. Следует отметить, что права Чернышёвых на Ярополец некоторое время находились под большой угрозой. Однофамилец, генерал-адъютант А.И. Чернышёв, отличившийся особым рвением при допросе мятежников, вознамерился завладеть имениями осужденного декабриста, лишённого наследственных прав. В конце 1827 года он подал прошение об определении его наследником майората графов Чернышёвых. Это ему, однако, не удалось: наследницей фамильных неделимых владений была назначена старшая дочь графа Софья, при условии её замужества. Мать Елизавета Петровна в то время была тяжело больна. Однако, опасаясь происков врагов семьи, она просила не откладывать свадьбы, не взирая на своё тяжёлое состояние. Елизавета Петровна умерла весной 1828 года, через год после отправки на каторгу сына Захара. Летом 1828 года одновременно состоялись венчания двух сестёр – Елизаветы и Софьи. Первая вышла замуж за А.Д. Черткова, вторая – за И.Г. Кругликова, получившего вместе с тем графский титул и фамилию Чернышёв-Кругликов. Находясь в отпуске, в августе 1834 года Захар Чернышёв женился на Екатерине Алексеевне Тепловой (1814–1878), племяннице И.Г. Кругликова. Спустя несколько дней состоялась ещё одна свадьба: сестра Захара Наталья вышла замуж за генерала Н.Н. Муравьёва (Карского), прославленного государственного и военного деятеля. После свадьбы Чернышёв возвратился к месту службы в Моздок; лишь через год супруги вместе провели лето в Кисловодске, под тайным надзором полиции. В рапорте от 21-го сентября 1835 г. военный полицмейстер свидетельствует, что «подпоручик Чернышёв жил летом этого года с женою и тёщею в Кисловодске и вел себя скромно и осторожно, удаляясь от сношений с другими декабристами». В 1836 году у Чернышёвых родился сын, которого в честь деда назвали Григорием. Но счастье было недолгим: 21 мая 1838 года, в возрасте полутора лет, ребёнок умер. В 1856 году в связи с коронацией Александра II была объявлена амнистия декабристам. З.Г. Чернышёв был восстановлен в правах, ему возвратили дворянство и графский титул, разрешение проживать в столицах и ездить за границу. В 1861 году Чернышёв вместе с женой выехал в Италию, чтобы поправить здоровье. Но за границей прожили вместе недолго. 11 мая 1862 года Захар Григорьевич умер. Похоронен на римском кладбище. В начале 1880-х гг. прах З.Г. Чернышёва был перевезён в Россию и захоронен на кладбище Новоспасского монастыря в Москве в семейном склепе Чернышёвых. * * * Имя З.Г. Чернышёва было популярным и после его смерти. «Передовое московское общества, – писал историк Н. М. Дружинин, – видело в З.Чернышёве представителя смелого поколения либеральных политических деятелей». В Сибири о нём ходили легенды. Одна из них легла в основу рассказа В.Г.Короленко «Последний луч». Облик З.Г. Чернышёва привлёк и Л.Н.Толстого. Задумав написать большой роман о декабристах, он в качестве прототипа главного героя выбрал Чернышёва, увидев в его лице человека, нашедшего в себе нравственные силы отказаться от своих привилегий и стать на путь борьбы с самодержавием. Заслуживает внимание работа Германа Федоровича Юнкера, петербургского юриста финского происхождения, члена Правления «Общества электрического освещения 1886 г.»; всю свою жизнь он посвятил серьёзному исследованию, связанному с историей декабристов. Он собрал практически все сообщения о З.Г. Чернышёве, встречавшиеся в изданиях до начала 1900-х гг., и опубликовал работу в журнале "Русский архив". Литература
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
